Юный турист. Глава 4.

Глава четвёртая

      Взгляд вперёд

     

      То, о чём мы здесь говорили, тебе вполне доступно. Но это лишь начало. Теперь мне хочется рассказать о том, что ждёт тебя впереди, если путешествия станут твоим увлечением на многие годы. Этой задаче и подчинены последующие части книги. Помни только, что без специального снаряжения и опытного руководителя в сложные путешествия ходить нельзя: бессмысленно и опасно!

      Когда людям твоего возраста взрослые говорят «нельзя» и «опасно», возникает стихийный протест. Я это помню по себе. Так что буду стараться объяснить, почему нельзя. Я увлекался разными видами спорта, но так и не достиг совершенства в том, чем занимался самостоятельно, без опытных тренеров. И только те спортивные навыки, которыми я овладел с детства под руководством умелых учителей, принесли мне настоящую радость в жизни. Ведь обидно, согласись, когда тебя обгоняют младшие только потому, что их учили, - а ты сам пытался овладеть азами, изобретая велосипед. Вы попадаете в неравные условия, и такое неравенство может загубить талант.

      В детстве и юности всегда кажется, что всё сможешь сам. Эта самонадеянность и есть твоя жизненная сила. Но нужно экономить её на первых порах. И беречь время — взять всё возможное из уже достигнутого людьми в готовом виде, чтобы основной запас сил приложить потом, уже достигнув совершенства, для действительных открытий и рекордов.

      Что же касается опасности, то зачастую очень трудно её оценить, Например, нам кажется опасным незнакомое, необычное, и, наоборот, к чему-либо привыкая, мы утрачиваем осторожность. В последнее время спортивные путешествия становятся всё более популярны. Возник и целый поток туристской литературы. В результате — привычка. А горы и реки, и пространства безлюдья, морозов и ураганных ветров не посчитаются с этой привычкой.

      Только опыт позволяет правильно оценить опасность и быстро найти верное решение.

     

      Горы

      Мы все «люди с гор»

      «Лунные горы, — или Рувензори, — находятся в центре Африки, и с востока к ним подступают холмистые равничы, на которых недавно обнаружены как будто бы самые древние стоянки человекоподобных существ, умевших пользоваться примитивными орудиями труда... в пределах Лунных гор я встречался с самыми низкими людьми на Земле — с пигмеями племени бамбути, и с людьми, относящимися к числу самых высокорослых, — батутси. Но я вспомнил ещё, что в лесах Лунных гор обитают самые крупные на планете человекообразные обезьяны — горные гориллы, и тогда горы эти представились мне своеобразной природной лабораторией, в которой на практике выверялись различные виды древних приматов...» — пишет кандидат географических наук А. Забелин в статье «Мы все — люди с гор?».

      Очень может быть, что все мы «люди с гор». Во всяком случае, когда я попадаю в горы, меня охватывает растроганность и глубокая радость, как от новой встречи с покинутой родиной.

      Очень, очень многие люди стремятся в горы. Иные стремятся всю жизнь, но так и не попадают. Я им искренне сочувствую. А те, кто в горы попадают, те снова и снова туда возвращаются. И расставаясь, говорят друг другу: «До встречи в горах».

     

      Горный туризм — альпинизм — скалолазание

      Ты слышал о том, что такое страховка в горах? Это когда ты с помощью верёвки охраняешь жизнь товарища. А он охраняет тебя. Вы связаны одной верёвкой, и выражение «связаны на жизнь и на смерть» здесь как нельзя более к месту.

      Эти прекрасные слова полны вечного смысла, потому что они говорят о высшей степени человеческой дружбы. Разумеется, что связаны должны быть люди по доброй воле. Я говорю об этом не случайно, ведь иногда в одну связку попадают люди, безразличные друг другу, чужие. Не стоит объяснять, насколько это опасно.

      Связаны люди верёвкой не для того, чтобы вместе умереть, а для того, чтобы жить, охраняя друг друга. Сами технические возможности разработанной страховки так сложны и разнообразны, что превращаются из вспомогательных операций в интересную задачу, которая лежит в основе альпинизма и горного туризма.

      Техника страховки разработана альпинистами всего мира уже давно, более ста лет назад. Конечно во многом она шагнула вперёд, но основная идея сохранилась.

      Она заключается в том, что два (или три, иногда и больше) человека привязаны к одной верёвке. Когда один лезет вверх, другой стоит, укрепившись надёжно на выступах скалы, на крючьях, забитых в трещины камня, на шлямбурных крюках, заклиненных в монолит, на ледяной стене, вморозив в лёд специальный крюк, на снежном склоне, закрепившись при помощи ледоруба. Если верхний срывается и падает, нижний при помощи верёвки задерживает его.

      Теперь представь, что ты на отвесной скале. Стоишь на крохотном выступе. В руках у тебя верёвка. Она уходит вверх. Там ты видишь подошвы ботинок своего друга. Он, как и ты, прилепился к скале лишь краешком рантов ботинок, кончиками пальцев рук. Ты внимательно следишь за ним, а он попал в трудное положение — в пяти метрах над тобой не может двинуться дальше. Ты видишь, как от напряжения дрожат его руки и ноги. Сорвавшись, он полетит вниз и, кажется, сдёрнет тебя со скалы легче, чем бабочку сдувает с камня ветер.

      Нет, не сдёрнет! Даже слабая девушка может удержать на верёвке взрослого тяжёлого мужчину. Надо только научиться это делать.

      На прочных скалах, правильно пользуясь методами страховки, связка не может упасть. Связка — альпинистский термин: это вы с напарником, соединённые верёвкой.

      Понимаешь, насколько ответственно и внимательно нужно изучить технику страховки?

      Лучше всего это сделать в альпинистском лагере, куда принимают с 17 лет. В альплагерях жёсткая дисциплина и хорошо разработанный процесс обучения новичков. За три недели упорных занятий в этой школе горного искусства человек овладевает основами техники страховки и передвижения на скалах, льду и снегу. Но заметь, только основами — к мастерству ведёт многолетний настойчивый труд.

      Но почему мы заговорили об альпинизме в этой главе о горном туризме?

      Да потому, что техника эта разработана в альпинизме, а горными туристами принята в готовом виде. Альпинизм, как вид спорта, значительно старше горного туризма. Альпинизм принят и признан во всём мире около 200 лет, а горный туризм оформился и приобрёл свои черты совсем недавно и в основном в нашей стране.

      «В мировой альпинистской литературе, — говорится в «Спутнике альпиниста», — годом возникновения альпинизма принято считать восхождения М. Паккара и Ж. Бальма на Монблан в 1786 году. Начало было положено. Не было изобретено ещё слово «альпинизм», цели ещё были не ясны, ибо вообще спорт в то время был ещё в зачаточном состоянии, однако люди стремились всё чаще и чаще на вершины, туда, где трудно и опасно».

      Каждый горный турист должен рано или поздно пройти обучение в альплагерях. Это самый надёжный путь к безопасности в горах. Можно изучить основы альпинистской техники и в туристской секции. Но твоим учителем здесь должен быть инструктор горного туризма, имеющий большой альпинистский опыт.

     

      Чем же отличается горный турист от альпиниста?

      Сначала отличие очень сильное. Предположим, что оба они закончили первичный курс обучения в альплагере, вместе побывали на первом своём зачётном восхождении в составе большой группы. Потом сдали теоретический экзамен и получили значки «Альпинист СССР».

      Теперь турист приступает к разработке самостоятельного многодневного маршрута со своей маленькой группой. В этот поход он пойдёт под руководством инструктора, но уже хоть и «за горами», но хорошо видно время, когда он сам поведёт группу. Технические трудности, которые встретятся ему в первых маршрутах, невелики — проще, чем в первом зачётном восхождении в альплагере, но зато маршрут будет выбран самостоятельно. Он будет длинным, проходить на большом удалении от населённых мест и потребует хорошего

      владения туристскими навыками. Тут н сложный тактический план, и самостоятельное продовольственное обеспечение на длительное время, н навыки жизни в сложных погодных условиях, в различных природных зонах, и умение ориентироваться по карте. Горный район турист тоже выбирает на свой вкус и затем начинает увлекательную работу по изучению гор.

      Проследим первые шаги альпиниста. После смены, проведённой в альплагере, он снова отправляется в альплагерь, зачастую в тот же самый. Теперь задачи усложняются. За одну смену он уже совершает два или три технически более сложных одно-двухдневных восхождения на учебные, хорошо изученные вершины. В промежутках между восхождениями продолжаются занятия в лагере. По-прежнему это школа, интереснейшая и серьёзнейшая, чётко организованная, в рамках жёсткой дисциплины. А иначе нельзя: с горами не шутят.

      Туристу шутки с горами тоже обойдутся дорого. И хотя технические участки, которые он преодолевает, проще, чем те, что уже встречаются на пути его друга альпиниста, ему приходится больше вопросов решать самостоятельно: ведь это на-

      стоящее длительное путешествие через целый горный район.

      Пройдут годы, альпинист отправится в самостоятельные восхождения. Будет сам конструировать новые маршруты на сложнейшие скальные стены высотой в сотни метров, а иногда и в километры. На таких стенах восходители висят целые недели, причём каждый метр пути — сложная задача.

      К этому времени и турист направит свои маршруты в высочайшие труднодоступные горные узлы.

      Альпинист же в своём стремлении к новым, никем ещё не взятым вершинам превратит свой путь в сложный туристский поход.

      Турист будет преодолевать скальные стены и ледники при восхождении на перевалы высотой в пять и шесть тысяч метров, пользуясь всем арсеналом высшей альпинистской техники, которой он овладеет путём изучения вне альплагеря непосредственно в походах.

      Альпинист будет иногда совершать длительные траверсы целых серий вершин, целых хребтов — как бы поход по’ вершинам гор, а турист — восходить на высочайшие вершины, вздымающиеся на семикилометровую высоту.

      Как видишь, несмотря на сильное расхождение в начале спортивного пути, горный турист и альпинист, достигнув высокого спортивного уровня, сближаются. По существу, они разными путями пришли к одному и тому же: стали «мастерами гор». Но всё-таки они разные мастера. Образно говоря, в одних и тех же горах альпинист устремлён вверх, а турист — вдаль.

      Есть ещё один вид горного спорта, новый вид, родившийся в нашей стране, — спортивное скалолазание. Это скоростное преодоление скал — движение по каменной стене наперегонки. Скалолаза охраняет от падения тонкий стальной трос так же, как лонжа страхует актёра цирка. Там, где альпинистское восхождение длится час, скалолаз взбегает за пять минут. Пять минут мощной работы, как в беге на средней дистанции, пять минут работы мысли, как в шахматном блице, пятиминутная сплошная феерия предельных рывков, как в прыжке с шестом. Но, как правило, все асы-скалолазы в то же время и альпинисты.

      ...В горах Северного Уэлса швейцарка Рита Верили и австриец Йозеф Штейгер на трёхсотметровом скальном отвесе, уже почти у самого верха стены, сорвались. Йозеф шёл первым, он закрепил верёвку тремя клеммами в щели (особый вид страховки на тех скалах) и ушёл выше. Когда Йозеф сорвался, последовательно одна за другой вылетели все три клеммы, и верёвка сдёрнула Риту.

      Связка из двух восходителей падала вдоль стены...

      И случайно (как всегда, случай — то палач, то луч милосердия) заклинилась верёвка, порвалась. Рита повисла на стене, Йозеф упал.

      Рита зовёт на помощь. Внизу альпинисты, но стена сложная, требует медленного лазания в связке, а сколько ещё минут продержится Рита?

      Под стеной в ту страшную минуту оказался красноярец Александр Губанов, мастер спорта СССР по скалолазанию. Тем летом он находился в Англии в составе советской альпинистской делегации. Губанов выходит один (его товарищи в тот момент были в другом районе), подходит к Рите Верили. Брошена верёвка вниз. Поднимаются двое англичан. Они страхуют, а Губанов с пострадавшей на спине спускается.

      Англичане были поражены мастерством и смелостью Губанова. Когда-то сильнейший в мире альпинист Михаил Хергиани произвёл сенсацию в английских горах. Его тогда назвали «тигром скал». Кеды, в которых он ходил по скалам, помещены в Британском национальном музее альпинизма (точнее — одна кеда). В этом музее хранится снаряжение альпинистов экспедиции Джона Ханта, впервые покоривших Эверест. Теперь здесь рядом с кедой Михаила Хергиани лежит пара галош Александра Губанова: скалолазы ходят по стенам в туго обтягивающих ногу галошах.

      Я специально упомянул здесь о скалолазании, потому что это — единственный доступный твоему возрасту вид горного спорта, который подготовит тебя и к альпинистским восхождениям, и к горным туристским походам. Действительно, в скалолазание открыт путь детям: есть детские секции. Скалолазанием можно серьёзно заняться гораздо раньше, чем альпинизмом и горным туризмом. Только ни в коем случае не кустарничай: самостоятельные занятия скалолазанием категорически запрещены. А в секции, может быть, тебя увлечёт этот спорт, тем более что его легко совмещать и с альпинизмом, и с горным туризмом.

     

      Наши горы

      Если возраст ещё не позволяет тебе заниматься горным туризмом, займись горными лыжами, скалолазанием. Эти виды спорта вместе с летними и зимними походами дадут необходимые навыки для занятий горным туризмом. А потом...

      Потом ты пройдёшь по долинам Западного Кавказа, заросшим густыми лесами, и увидишь, как по зелёным лесным коридорам мчатся реки чистейшей горной воды. Ты увидишь голубые, зелёные, чёрные озёра, а над ними белые, красные и чёрные скалы среди леса, цветущих альпийских лугов или снега и льда. От Чёрного моря до Эльбруса на Западном Кавказе во многих местах за один день можно попасть из южного буйного леса к вечным снегам и мёртвым скалам.

      И на Центральный Кавказ ты сможешь пойти — в самую высокую часть хребта, и на Восточный, уходящий к Каспийскому морю. Он труднодоступен, дик, здесь бывает жаркое лето, но среди выжженных солнцем хребтов есть и снежники, и ледники, а ниже, в укромных складках долин, — цветущий зелёный рай.

      А может быть, ты выберешь Тянь-Шань — «Небесные горы»?

      Тянь-Шань — большая горная страна, и его принято делить на Северный, Центральный и Западный.

      Западный Тянь-Шань стоит над благодатной Ферганской долиной, склоны его предгорий покрыты фруктовыми лесами, а увенчан он снежно-ледовыми вершинами — пятитысячниками. В этой части Тянь-Шаня есть маршруты, доступные начинающим туристам.

      И Северный Тянь-Шань тоже доступен. Он ниже Центрального Кавказа, но здесь хватает скал, ледников, вершин даже опытным туристам и альпинистам. Путешествия по Северному Тянь-Шаню можно закончить на берегах солнечного озера Иссык-Куль. Наверное, ни в одних горах Советского Союза нет таких

      красивых еловых лесов, как на склонах хребтов Заилийского и Кунгей-Алатау, к северу от Иссык-Куля. Тянь-шаньскими называют здешние гигантские ели, напоминающие по форме вытянутое пламя свечи.

      Центральный Тянь-Шань грандиозен. В его хребтах изобилие пятитысячников и шеститьгсячников. И высота перевалов доходит до 5500 метров.

      На востоке, когда вся горная страна ещё темнеет, в синих утренних сумерках загорается розовым блеском красавец Хан-Тенгри. Пяти метров не хватило ему до семикилометровой высоты.

      Южнее Хан-Тенгри в хребте Кок-шаал-Тау над огромным ледником «Звёздочка» сравнительно недавно обнаружили вершину, уверенно перешагнувшую за семикилометровую высоту. В 1943 году её измерили — 7439 метров — вторая по высоте в СССР. Её назвали пиком Победы. Но ещё до того, как её измерили и назвали, группа альпинистов под руководством Леонида Гутмана покорила её. Это было в 1938 году. Но и по сей день это одна из сложнейших альпинистских вершин страны.

      Однако Центральный Тянь-Шань для начинающих лишь мечта. Вполне реальная1 мечта на будущие годы.

      Памир — самая высокая в СССР горная страна. Вершины Памира уступают в Азии вершинам хребтов Гималаев, Каракорума, Гиндукуша, Гунгашаня, но превосходят горы всех других континентов. Здесь находится самая высокая гора Советского Памира — пик Коммунизма (7495 метров). На Памире неисчерпаемые возможности для туристских путешествий, но высших категорий сложности.

      Высокогорный Алтай глубоко упрятан в обширной горной стране — Алтае. Полтысячи километров автомобильного пути по Чуйскому тракту отделяют железнодорожную станцию Бийск от подножия хребтов Северо-и Южно-Чуйских, Катунского. Эти хребты называют «белками» — белые они от снега и льда. Снежно-ледовый и скальный остров Горного Алтая высится среди тайги, по которой волнами разбегаются хребты пониже, заросшие тёмной тайгой, зеленеющие светлыми альпийскими лугами, где цветы и травы часто выше человеческого роста. Есть здесь маршруты и для начинающих горных туристов.

     

      Горный снег и горное солнце

      Что самое интересное в горах? Это смотря на чей вкус. Когда я попал первый раз в высокие горы, меня больше всего обрадовал летний снег. После зелёных лесов, цветущих полян, после жары и духоты на подъёмах произошёл переход резкий и фантастический: цветы, земля, трава и вдруг... снег!

      Он был абсолютно белым. Я ступил на него с некоторым опасением, будто под ним обязательно должна оказаться пропасть. Он был твёрдым, холодным и... очень вкусным. Особенно со сгущённым молоком — традиционное туристское мороженое.

      Это было на Западном Кавказе в районе Домбайской долины. Там снеговая линия на высоте около 3000 метров.

      Мы вышли на снег легко одетые: в шортах, в рубашках с короткими рукавами. А через минуту, осмелев, стали кататься по нему, играть в снежки. И были наказаны: во-первых, ободрались, потому что снег оказался жёстким и колючим, во-вторых, обгорели, потому что снег отражает солнечные лучи гораздо сильнее, чем земля, трава, камни.

      Снег бывает довольно высоко в горах, особенно к осени. Конечно, зависит это и от широтного положения гор: в южных горах снег встретишь на высотах от 3000 до 4000 тысяч метров, а в северных, где-нибудь в Хибинах или на Полярном Урале, он сохраняется даже в затенённых участках долин, на высотах всего в сотни метров. И ещё снег надолго или даже на всё лето сохраняется там, где зимой его было слишком много. Например, в лавинных конусах — туда свалилась зимой или весной снежная лавина.

      Но почему летом снег в горах не тает? Часто это объясняют исключительно тем, что на высоте воздух холодный. Но в горах термометр в тени может показывать 20’ тепла, а снег лежит!

      Дело в том, что воздух может быть тёплым, а снег остаётся холодным. Снег непрерывно охлаждается, испуская лучи невидимого инфракрасного света — тепловые лучи.

      Предположим, что перед нами нагретая металлическая стена. К такой стене близко не подойти — она так и пышет жаром. Если поднести к ней холодный утюг, то стена будет нагревать его лучами. Наоборот, если утюг горячее стены, то он будет греть её, сам при этом охлаждаясь. И чем холоднее стена, тем быстрее охладится. А если стена очень холодная, совсем заледенелая, то утюг охладится быстро. Но как его защитить от охлаждения? Заслонить от стены листом металла.

      Над снегом не обледенелая стена, а космос — самый холодный из всех «предметов» на свете. Он высасывает тепловые лучи из снега, потому что снег по сравнению с ним — раскалённый утюг рядом с обледенелой стеной.

      И пусть по горному снегу ходят люди в купальных костюмах, им тепло в тёплом воздухе и на солнышке, снег же и не думает таять: космос замораживает его. Тепловые лучи от снега пронизывают прозрачный воздух и уносятся ввысь. Вот в том-то и дело, что воздух прозрачен для «снежных лучей», но только горный воздух. В нём меньше водяного пара, а именно водяной пар защищает снежный покров равнин от замораживающего влияния космоса.

      Если облака закроют небо, снег быстро тает. Облака — вроде тёплого листа металла, что заслоняет утюг от холодной стены. Только высоко в горах не бывает облаков, они все внизу, ползают по глубоки!, горным долинам. И ничем не -шщшценный снег на горных вершинах и склонах стынет — «вечный снег».

      Кстати, об облаках: если небо

      всё-таки оказалось затянуто ими, то нагревшийся на горных склонах снег за ночь не замёрзнет и может сорваться лавиной той же ночью, утром или следующим днём. В снежных горах бойся тёплых пасмурных ночей!

      В радуге невидимые тепловые лучи расположены за красным светом, почему и называются инфракрасными («под красными»). За фиолетовым светом тоже есть невидимые лучи — ультрафиолетовые («сверхфиолетовые»), И те и другие полезны для путешественника, но могут быть и опасны.

      Ультрафиолетовые лучи могут погубить всё живое. Нас от них защищает атмосфера. Но в горах атмосфера тоньше, и намного: на высоте 5000 метров — в два раза тоньше. Достаточно в весенний ясный день на высоте 5000 метров пробыть без одежды несколько часов, и попадёшь в больницу с тяжелейшей ожоговой травмой. Как видишь, горное солнышко значительно опаснее, чем равнинное. Снег в горах «помогает» солнцу обжигать людей: он отражает ультрафиолетовый свет. (И любая вода хорошо отражает ультрафиолет. Поэтому на пляжах у воды загораешь и обгораешь быстрее.) Даже если идёшь с опущенным вниз, к снегу, лицом, к вечеру почувствуешь жестокие ожоги. Лицо станет пунцово-красным, опухнет, будет болеть, шелушиться.

      Лицо в высоких снежных горах закрывают марлевой маской, свисающей ниже подбородка. От солнечных лучей страдают шея, уши, кожа тыльной стороны ладоней. От солнца можно защититься толстым слоем крема (кремы от загара типа «Луч», «Щит»).

      В высокогорье особенно нужно беречь от ожогов глаза. Пострадавший испытывает большие мучения, может даже временно лишиться зрения (снежная слепота). Болезненные явления окончательно проходят только через 4 — 7 дней, но ещё на годы остаётся повышенная чувствительность глаз к яркому свету, а зрение иногда теряет остроту. Поэтому выходить на снег и лёд без тёмных очков нельзя.

      Стеклянные очки лучше защищают от ультрафиолетового излучения, чем пластмассовые.

      В группе всегда должно быть несколько пар запасных очков. В серьёзном горном походе очки практически никогда с себя не снимают: они всегда на глазах, или подняты на лоб, на шапочку, или висят на шнурке на шее.

      Даже в пасмурную погоду уровень излучения опасно велик. Если же идёшь в облаке, очки надевай и на альпийских лугах, и в редколесье, пусть там совсем нет снега. Потому что пронизанный солнечными лучами туман для глаз опаснее, чем ярко освещённый снег. Ведь туман — та же вода, капельки её отражают мощные потоки ультрафиолетового излучения. В ясный день, отвернувшись от солнца или находясь в тени, спасаешься от солнечной радиации, но в тумане от неё спасения нет: солнечные лучи, отражаясь от одной водяной капельки к другой, мчатся во все стороны и проникают всюду.

     

      Снегопад в горах

      Как чёрные мухи на фоне белого неба, летят вниз бесчисленные снежинки. Неподвижными точками прямо на тебя, если безветрие полное. И увлекаются в стремительный полёт над землёй, если дует ветер. Но всё равно в конце-концов они падают на землю безукоризненно белыми. Красивы снежинки, и свежий снежный покров красив. Увы, в горах он часто бывает опасен, потому что может вызвать лавины. Это случается зимой, но на больших высотах бывает и летом. Вопрос заключается в том, насколько снегопад сильный.

      Потрогай свежевыпавший пушистый снег. Он ведь совсем непрочный. Он держится на горном склоне только потому, что лёгкий. Но если на такой «нежный» снег нагрузить сверху ещё целый метр снега, выдержит ли он? Может выдержать, поскольку тяжесть будет не только тянуть ениз, но и прижимать к склону, спрессовывать снег. Но для того чтобы при-

      обрести прочность, снегу нужно время.

      Тут-то и заключается весь фокус. Снег начинает уплотняться с момента выпадения. Снежинки сразу укладываются поудобнее, проникают лучиками друг в друга, сминаются. Если груз возрастает медленно (снегопад слабый), то снега может накопиться много, но никакой лавины не будет. Однако если снег накапливается быстро и не успевает уплотниться, тогда помчатся лавины.

      Лавины из свежего снега спускаются с гор очень быстро. Если мокрые лавины идут со скоростью 30 — 40 километров в час (их можно увидеть и убежать от них, спрятаться за укрытие), то лавины из сухого плотного снега и снежных глыб развивают скорость уже 60 и 80 километров в час, а лавины из лёгких пушистых снежинок — даже 200 и 300 километров в час. Трудно измерить скорость подобных лавин. Их даже не видно: они скрыты в облаке снежной пыли, летящей по воздуху. Такие лавины называют пылевыми. Они создают ударную воздушную волну, как при очень сильном взрыве. Волна эта валит участки леса, разрушает дома, как игрушки расшвыривает автомобили и поезда.

      В туристской практике почти всегда есть возможность обойти лавиноопасный участок, что нужно делать при малейших сомнениях. При движении вблизи лавиноопасной зоны к каждому человеку подцепляют лавинный шнур — ярко выкрашенную (обычно красную) верёвку длиной 10 — 15 метров. По ней легче найти засыпанного лавиной.

      Ты начнёшь учиться распознавать лавиноопасные склоны только в горных походах. И будешь овладевать этой наукой на протяжении всех своих походов, самых простых и самых сложных. Каждый снежный склон большой протяжённости должен рассматриваться с точки зрения лавиноопасности. Твоими учителями в этом будут опытнейшие инструктора альплагерей, постоянных туристских лагерей. Прислушивайся и к мнению местных жителей: ведь лавины обычно ходят одними и теми же путями, которые можно узнать из многолетних наблюдений за данными горными склонами.

      Один из видов лавин мы уже вкратце обсуждали — речь идёт о лавинах из мокрого талого снега. Их предсказать трудно, но знай, если ночь была морозная, то рано утром, пока снег не оттаял, их можно не опасаться.

      И наоборот: если ночь была пасмурная, тёплая, вероятность таких лавин велика.

      Бывают лавины и из сухого, плотного, слежавшегося снега. Он кажется очень прочным, устойчивым; его и лопатой копать трудно, на нём следов не оставляешь. Но прочность его обманчива, потому что внизу в своей толще снежный покров всё время изменяется.

      В снежной толще происходит испарение ледяных кристалликов снизу, потому что от земли идёт тепло. Земля в южных горах никогда не замерзает (на средних высотах). Температура её под толстым слоем снега 0°. И самый нижний слой его имеет температуру ноль или минус 1°. Так бывает даже в очень сильные морозы. А в верхнем слое при этом может быть температура минус 30°. Понятно, что нижний слой снега испаряется. Водяной пар пробирается между снежинками вверх и, попадая в холодные слои снега, снова превращается в ледяные кристаллики. Но кристаллики уже не могут опуститься, как капельки воды в облаке, а остаются на месте. В результате внизу снега становится меньше, а вверху — больше. Будь это облако, оно всплывало бы всё выше и выше в небо. Но снег не может плавать в воздухе, он может только прочно держаться за склон горы. И вот, когда вся толща снега приподнимется, разрыхлится снизу до зияющих пустот, тогда...

      Тогда тысячи и тысячи тонн снега с грохотом обрушиваются и соскальзывают вниз. Прочные жёсткие снежные поля разламываются на глыбы, которые громоздятся друг на друга, и всё это мчится в долину, по пути разрушая даже скалы. А в долине лавина опрокидывает вековые деревья, сносит дома, мосты, запруживает реки.

      Видишь, как обманчива прочность снега, по которому ты пойдёшь не проваливаясь!

     

      Карнизы и «белая мгла»

      Ты идёшь по снежному плато, приближаешься к обрыву, выходишь к вершине снежного гребня. Остерегайся : он может висеть над пустотой.

      Снежные карнизы обширными балконами выступают над пропастями. Снизу они хорошо видны, а сверху можно незаметно выйти на такой карниз и упасть вместе с ним.

      Но и снизу карнизы опасны. Падая на крутые снежные склоны, они могут вызвать лавины. Да и само падение карниза — грозный обвал: ведь это сотни и тысячи тонн снега.

      Карнизы обрушиваются от сильного ветра, от дождя, пропитавшего и утяжелившего снег, процессов испарения и конденсации в толще снега, о которых мы уже говорили. Часто рушатся карнизы и во время снегопадов: ветер наметает на них новый груз снега.

      Сугробы всегда образуются за препятствиями, которые нарушают ветровой поток. Когда ты пойдёшь в сложные лыжные походы, то заметишь, что снежный сугроб во время пурги образуется не перед палаткой со стороны ветра, а за палаткой. В горах края плато и гребни — это препятствия для ветра, а карнизы — висячие сугробы.

      Когда приближаешься к карнизу, сверху, его легко принять за начало пологого снежного склона.

      Карниз скрывает обрыв, делает его совершенно невидимым. Это бывает, когда взгляд, скользя мимо безукоризненно белого края карниза, уходит в глубину, а там, внизу, снежный склон тоже белый, ровный, гладкий и без камней. Этот склон глубоко внизу, а нам кажется, что он рядом, что он начинается у нас под ногами — коварный обман зрения.

      Столь опасный эффект особенно часто возникает при ярком, но рассеянном солнечном освещении: при «мягком» свете, когда попадаешь в тонкое лёгкое облачко, насквозь пронизанное солнечными лучами. «Мягкий» этот свет потому, что не даёт теней. Тени пропадают, остаются только два цвета: белый — цвет снега и чёрный — камней. Это «белая мгла».

      Как-то зимой в горах, стоя на чистом снежном склоне лицом к долине, я вдруг увидел далеко внизу маленький чёрный прямоугольник и подумал, что это трактор. Я очень чётко видел его далеко внизу.

      Я показал на него товарищу, а он ничего не увидел. Я разозлился: как можно не заметить, когда так хорошо видно! Некоторое время мы препирались, пока выяснилось, что я показываю на лежащий в трёх шагах от нас пустой спичечный коробок — мой товарищ только что выкинул его.

      Случай этот безобидный, но иногда приближаешься к обрыву и внезапно с удивлением узнаёшь об этом только потому, что вдруг увидел далеко внизу след — борозду от упавшего камня.

      В «белую мглу» даже самые хорошие очки с тёмными стёклами плохо помогают. В крайнем случае можно разведать путь, закидывая вперёд на верёвке какой-нибудь предмет.

      Но основная гарантия безопасности в горах — внимательное хождение в связке и отличное владение техникой страховки.

     

      Ледники

      Снег, пролежавший всё лето, становится твёрдым и жёстким — это фирн. В больших горах встречаются целые поля, наклонные или почти плоские, целые квадратные километры фирна. Сверху на него выпадает новый снег. К середине следующего лета и он превратится в фирн. А старый фирн остался внизу, никуда он не пропадает.

      Что же произойдёт? Фирновое поле будет становиться всё выше и выше!

      Пет, выше оно не станет. В безветренную тихую погоду снег ложится лёгким пухом и кубический дециметр такого снега весит всего 50 граммов.

      Стоит снегу полежать несколько часов, как он начинает уплотняться и весит уже 150 граммов на кубический дециметр. А бывает, что сильный ветер уплотняет снег сразу до 200 и даже до 250 граммов. На таком снегу почти не остаётся следов. Летом, намокая днём и замерзая ночью, снег ещё больше уплотняется. Теперь его удельный вес доходит до полу килограмма на кубический дециметр. Он уже в десять раз тяжелее и плотнее снежного пуха.

      Теперь легко подсчитать, что если за зиму выпало 2 метра лёгкого снега, то этот же снег к середине лета будет толщиной всего 20 сантиметров. В действительности же ещё меньше, потому что часть снега испарится: снег и лёд в сухой морозный день (когда низкая относительная влажность) испаряются.

      Предположим, что к концу лета осталось 10 сантиметров снега от предыдущей зимы. Этот слой ушёл под новый зимний снег и практически больше испаряться не будет. За десять лет накопится десять слоёв снега, которые составят... Какую толщину? Один метр?

      Нет, меньше, потому что нижние слои, испытывая давление верхних, продолжают уплотняться. Уже 700 и 800 граммов и даже больше будет весить кубический дециметр глубинного снега. Только он уже не снег, а лёд. Ведь снег — это угловатые ледяные кристаллики, рыхло уложенные, а между ними — воздух. Если снег в течение длительного времени сильно сжимать, кристаллики уплотнятся и срастутся. Толщина такого слоя льда уже не 10 сантиметров, а около 6.

      Годовые слои льда можно ясно видеть там, где обрушиваются ледники, где от них отламываются глыбы льда. Иногда такие «осколочки» — величиной с двухэтажный дом, а на месте откола образуются ледяные стены высотой с десятиэтажный и выше. И всюду хорошо видны слои... Потому что на каждый годовой слой летом ветер приносит пыль. Только глубоко в толще ледника слои уже от времени стираются и лёд становится монолитным, чистым, голубым и зеленоватым.

      Но что происходит дальше со снегом и льдом?

      Весной в морозную ночь можно проделать несложный опыт. Возьмём сосульку подлиннее и укрепим её на улице горизонтально или наклонно. Поближе к её тонкому концу привесим груз потяжелее, но примерно вдвое легче того, который сломал сосульку. Оставим это сооружение на всю ночь, а утром увидим, что сосулька стала кривой: груз согнул её.

      Лёд под нагрузкой подвержен пластическим деформациям. Он течёт, как очень густая и очень вязкая жидкость. Если лёд сильно сжать в сосуде из толстой брони с отверстием в стенке, то он будет медленно вытекать из отверстия. Но давление должно быть огромным, иначе ждать придётся, пожалуй, тысячу лет.

      Под фирновыми полями и под слоями льда развивается огромное давление, потому что груз сверху значительный. На перевальных плоских седловинах и на обширных пологих склонах толщина льда достигает десятков и даже сотен метров. А на ледяных куполах острова Гренландия — ещё больше. Но самые толстые массивы льда в Антарктиде: свыше четырёх километров толщины.

      Но и десятков метров на перевальной седловине хватает, чтобы лёд медленно выдавливался снизу и стекал по обе стороны перевала по склонам. Так зарождаются ледники.

      Чем круче склоны, тем скорее вытекают ледники, тем быстрее лёд уходит с перевала. Если же вдруг пойдут один за другим годы с необычно обильными снегопадами, но толщина снега и льда на перевале возрастёт, давление внизу увеличится, и лёд начнёт быстрее выдавливаться. Поэтому от снега перевалы не становятся выше.

      Ледники образуются не только на перевалах, но и на пологих склонах, на куполообразных вершинах и в цирках. Со склонов горы Эльбрус стекает 77 ледников.

      Ледник движется, ползёт вниз. Голова его внизу, а хвост наверху. Голова, которую называют языком ледника, тает, хвост в области питания непрерывно нарастает. А по леднику против его движения поднимаются туристы и альпинисты. Потому что по этой ледяной дороге часто пролегает самый удобный путь.

      Леднику на его собственном пути встречаются препятствия. Выползая из кара, он вынужден прыгать вниз с высокого скального уступа, а натыкаясь на неровности дна долины, приостанавливается и под напором растущего хвоста вспухает, утолщается. Иногда, наоборот, он растягивается, потому что голову снизу подмыло и она заскользила вперёд. На крутых участках долин, на перегибах ледник тоже растягивается и так сильно, что совсем разламывается. Разломы ледника (ледниковые трещины) — основное препятствие для туристов и альпинистов.

      Трещины глубоки. Настоящие пропасти высотой с десятиэтажный дом и даже выше. Сравнение с десятиэтажным домом встречается у нас не первый раз, и оно не случайно: имеется в виду высота 30 метров — критическая для ледяных образований. На глубине 30 метров давление таково, что лёд течёт и трещины смыкаются, а ледяные столбы и стены выжимают из-под себя свой фундамент. Конечно, треснуть ледник может и на всю толщину, скажем на 200 метров вглубь уйдёт провал, но через несколько лет на глубине 30 метров трещина сомкнётся.

      Особенно коварны ледники, закрытые сверху снегом. Их так и называют — «закрытые ледники». На них трещины не видны: идёт человек спокойно по снежному полю, потом раз... и пропал. На месте его исчезновения зияет в снегу маленькое чёрное отверстие, а дна нет.

      Но упавший в трещину шёл по леднику в связке со своими друзьями: они шли втроём или вчетвером, на расстоянии 10 — 15 метров друг от друга. Первый в связке шёл без запаса верёвки, остальные держали в руке по два-три метровых её кольце. Когда первый провалился, идущий за ним зажал верёвку в руке и удержал упавшего. Обычно это легко удаётся, потому что верёвка врезается в снег на краю трещины и тормозится.

      Но то же самое трение верёвки о край трещины не даёт поднять висящего внизу. Для подъёма человека из трещины нужна очень большая сила и разработаны специальные приёмы. Этих приёмов много, они интересны, иногда очень остроумны, и ты с удовольствием и с пользой в будущем узнаешь о них.

      Когда ледник подползает к обрыву, то нависает над пропастью, время от времени глыбами весом в сотни тонн откалывается и падает. Грохот ледяных обвалов прокатывается по горам. Внизу глыбы накапливаются, давят друг на друга, снова спрессовываются, смерзаются, превращаются в новый ледник, и он ползёт дальше. Верхний ледник называют висячим, а нижний — возрождённым. Понятно, что стоять под языком висячего ледника нельзя.

      Толстый мощный ледник может затопить обрыв непрерывной ледяной массой. Но ледник вынужден сильно изгибаться и, разламываясь во многих местах трещинами, образует гигантскую ледяную лестницу. Ступени её время от времени обрушиваются. От них остаются столбы и башни. На солнце они подтаивают, и получаются острые высокие зубья — сераки.

      Рваные крутые участки ледников называют ледопадами. Ледопады бывают очень большими. Иногда они тянутся на километры. Ледник подчас от языка до самых истоков изуродован ледопадами, и сам он — сплошной ледопад. А по бокам его могут быть такие сложные скальные стены, что к перевалу приходится идти через ледопад.

      В лабиринте трещин, ступеней и сераков трудно отыскать путь. Иногда труднее, чем преодолеть сложнейшую скальную стену. В ледопадах можно заблудиться: войдёшь, а выйти назад не можешь — путь всюду преграждён. На ледопадах замечают

      дорогу, чтобы в крайнем случае вернуться по своим следам. Проходить ледопады стараются утром, пока солнце не нагрело льды.

      Если ледник засыпан снегом, то широкие трещины всё равно зияют, но через них есть снежные мосты. По таким мостам переползают по очереди, очень осторожно и с надёжной страховкой.

      Бывают ледники относительно безопасные для прохождения. Это, как правило, открытые ледники: с них стаял снег, и трещины хорошо видны. К тому же трещин может быть совсем мало. По таким ледникам часто прокладывают маршруты для начинающих туристов. Опытные инструкторы намечают путь, маркируют его деревянными вехами. Нужно чётко придерживаться этого пути и на всякий случай идти в связках. Тогда ледник превращается в удобную дорогу, ведущую к перевалу.

      А на большой высоте по ледникам, засыпанным толстым слоем снега, с удовольствием спускаются горнолыжники.

     

      До встречи в горах

      Мы не разбираем с тобой всего арсенала альпинистского снаряжения, но о некоторых предметах мне хочется рассказать.

      Ты видел горные значки, значки альпинистских клубов, отдельных экспедиций, туристские горные значки? Редкий из них обходится без изображения ледоруба — он стал символом романтики горовосхождений. И не случайно. Ледоруб для человека в высоких горах — это и сила, и цепкость, и уверенность, без него зачастую как без рук.

      Ледоруб имеет лопатку и клюв и насажен на древко из прочного дерева со стальным штыком на конце. Лопаткой и клювом работают на льду, а штыком — на снежных склонах.

      Сорвавшись на снегу, переворачиваются на живот и. перехватив ледоруб одной рукой за шейк\ лопатки, а другой за древко у основания штыка.

      изо всех сил вонзают штык в снег. Так тормозят падение и обычно задерживаются. Но второй в связке стоит на страховке. Он наготове, он остановит верёвкой, если падение продолжится. При этом ему поможет забитый в снег на всё древко ледоруб.

      Уже в первых несложных походах часто придётся траверсировать снежные и травянистые склоны средней крутизны. В такие походы стоит взять ледоруб, или альпеншток, или просто заострённую палку.

      Ледоруб держат двумя руками. Если склон справа, то левой рукой держат за шейку лопатки (альпеншток — за древко вверху), а правой — за древко поближе к основанию штыка. Штыком упираются в склон.

      Но задержаться на склоне при соскальзывании ног ты сможешь только, если правильно воспользуешься ледорубом.

      Представь себе модель в виде чертёжного циркуля на склоне. Пусть одна ножка циркуля тупая и скользкая (это твои ноги), а другая — острая, врезавшаяся в склон (это ледоруб). Если ножки циркуля взаимно закреплены, то остриё одной верхней удержит циркуль на склоне. Но если ножки циркуля разъедутся, он соскользнёт.

      Теперь тебе ясно, что нужно держать ледоруб жёстко. Очень жёстко! И не менять его наклона, даже если ноги соскользнули.

      Верёвка тоже изображена на многих горных значках. Но, конечно, не в значках дело. Верёвка в горах необходима. Современная альпинистская верёвка сплетена из синтетического волокна, толщина её 11 миллиметров (бывает толще, иногда тоньше) и прочность не менее полутора тонн. Это основная верёвка, ею связываются между собой горовосходители. Казалось бы, зачем такой запас прочности, когда человек весит меньше ста килограммов? Но на деле прочность верёвки совсем не избыток, в некоторых случаях (они-то и недопустимы) её даже не хватает. Представь себе, что двое идут в связке и первый ушёл на десять метров вверх. А второй страхует его, держа верёвку в руках

      и заложив её за выступ скалы («точка страховки»). Тогда, если первый сорвётся, он будет падать десять метров до «точки страховки» и ещё десять метров вниз, а верёвка может жёстко заклиниться за выступом. Рывок будет так силён, что верёвка порвётся. Вывод: так ходить нельзя.

      А как можно?

      По этой книге ты не научишься страховке в горах, потому что по книге этому вообще нельзя научиться.

      Я бы мог тебе рассказать, как стремятся не выходить высоко над «точкой страховки». О том, какие выступы скал для страховки не пригодны, о том, что верёвку второй в связке не зажимает жёстко, а протравливает, смягчая удар. Мог бы рассказать о степени опасности прямого падения, когда ушёл прямо вверх, или падения «маятником», когда ушёл от «точки страховки» вбок. И о нормах протравливания верёвки при разных высотах падения, и о том, какие склоны опаснее при срывах — совсем отвесные или не совсем, скальные или ледяные, а то и снежные (снег ещё ведь и сам сорваться может)... Мог бы, но стоит ли? Ведь даже специальные альпинистские справочники и инструкции научить не могут. Альпинист постигает «чувство верёвки» и «чувство склона» в горах, под руководством инструктора. Человек человеку передаёт свой опыт уже на скале, на льду, на снегу, и каждое восхождение, начиная с самого первого, является и учебным и спортивным одновременно: инструктор,

      обучая тебя, охраняет твою жизнь, а ты, обучаясь, охраняешь жизнь инструктора. И тут уже всё совсем по-настоящему, потому что падать есть куда.

      Страховка должна быть безошибочной, надёжно обеспечивать задержание при срыве. Но даже если страховка сработала нормально, всё равно срыв — это не так просто. Да, тебя удержат, но если даже не получишь ни единой царапины, останется психическая травма.

      Александр Губанов (помнишь, он спас в горах Северного Уэлса швей-

      царку Гиту Верили) поделился со мной впечатлением о срыве во французских Альпах.

      Он шёл в связке с двумя своими товарищами. Уже не первый день они на стене. Непогода. На выступах собирается снег. Саша идёт первым. Он сильно замёрз, а участок сложнейший — на пределе человеческих возможностей. Пытаясь преодолеть нависший снежный карниз, Саша сорвался. Пролетел несколько метров, ударился о скалу, повис на верёвке. Товариши его удержали. Вот он поднялся к ним. «Цел?» — спрашивают. — «Да. Порядок». Но был далеко не такой уж порядок. Из-за тумана они попали на слишком трудный участок скалы. Они замерзали. Питание и бензин кончались. Времени для обхода не было. И назад слишком далеко.

      А вершина близка. Там, с другой стороны, удобный спуск.

      Надо пройти вверх. Но из них троих только Саша мог там пройти первым — недаром он один из сильнейших скалолазов мира.

      «Но я не мог заставить себя опять идти туда, где только что сорвался. И мышцы от холода одеревенели», — вспоминал он.

      Тогда Саша разделся. Товарищи растёрли его, согрели воды, держа примус в руках.

      «Я выпил кружку кипятка. Надел выжатую одежду... Ну, в общем, прошёл, — закончил он лаконичный рассказ, — но не хотелось бы ещё такого».

      Он сказал «не хотелось бы», но минутой позже с азартом рассказывал о планах своих будущих восхождений.

      И альпинисты, и горные туристы, и скалолазы — все они «люди с гор». Без гор не мыслят жизни, мечтают о новых маршрутах. Встречаясь в городах, спрашивают друг друга: «Когда едешь в горы? Куда в этом году?

      С кем?»

      Если тебе тоже захотелось в горы — готовься. Пройдут годы, и мы с тобой возможно там увидимся.

      До встречи в горах!

     

      Вода

      Спортивный сплав по реке имеет одну принципиальную особенность: ты не распоряжаешься временем. Если на пешем ходу, на лыжах, при лазании в горах ты почти всегда можешь остановиться и обдумать создавшееся положение, то в быстрой водяной струе ты увлечён как бы самим потоком времени. Ты не можешь отсрочить момент встречи с препятствием, потому что плот и резиновую лодку не остановить, а на байдарке не всегда успеешь развернуться, и к берегу пристать не всегда и везде возможно.

      Сплав по быстрой реке иногда сравнивают с игрой в шахматы: нужно решить задачу в ограниченное время. Но проигрыш на реке принесёт ущерб не только престижу.

      На первых порах технически сложные реки тебе недоступны. Это легко понять, если посмотреть, какого уровня мастерства и знаний достигли опытные спортсмены-водники. И раз уж я обещал тебе рассказать о твоём будущем в спортивных путешествиях, то взглянем вместе и на кусочек «сложной воды».

     

      Водный рельеф и водные наездники

      Когда выходишь на сложную реку, ждут тебя стоячие валы, прижимы, отбойные волны, свалы, водосливы, водосбросы, водопады, каскады порогов, шиверы, подводные, надводные и полузатопленные камни, гребёнки, щёки, стрелки, вихревые течения, котлы, противотоки, вертикальные водовороты, сбои струй... от названий кружится голова.

      Ничего! Постепенно разберёшься в словесном хаосе и поймёшь причудливое строение реки, мчащейся грозным водяным потоком в лабиринте каменных коридоров.

      Вот течёт река. На пути каменные ворота из двух высоких скал сжали её в тиски. Скалы стоят здесь, наверное, миллионы лет, а река неизменно мчится им навстречу.

      Но представь себе, вдруг произошло невероятное: скалы двинулись

      вверх по реке, как два исполинских корабля, а она остановилась. Корабли мчатся нам навстречу вплотную к берегам, и от них по застывшей воде расходятся волны. От тупых носов каменных кораблей — левого корабля и правого — толстыми усами идут волны. Посередине реки они встречаются, громоздятся друг на друга, складываются и создают высокий мощный суммарный вал. Он мчится за кораблями, немного поотстав, но на постоянном расстоянии от них.

      Но вот всё опять встало на свои места: корабли застыли у берегов, река рванулась им навстречу. Волны от носов кораблей тоже застыли, потому что они хотя и идут, но буксуют на месте — их скорость равна скорости встречного хода реки. И грозный суммарный вал застыл как вкопанный на постоянном расстоянии от кораблей-скал, превратился в стоячий вал. Он грохочет пенным гребнем и поджидает большую надувную лодку, которую поток несёт ему на расправу.

      Трое гребцов вёслами разворачивают лодку точно носом к валу. Лодка идёт со скоростью потока, вода вокруг неё стоит, и гребцам кажется, будто скалы и впрямь устремились им навстречу, тянут за собой вал.

      Скалы проносятся сбоку, сжатая река взгорбилась. Вал близко... В последний момент поток чуть-чуть отвернул нос лодки. Она взлетела косо вверх, углом, и загнутый гребень вала ударил по ней. Лодка опрокинулась.

      Гребцы в воде. Рядом с ними перевёрнутая лодка. Взлетели на вершину вала. В следующий момент лодка и гребцы летят вниз в водяную яму, которую продавил падающий поток. Яма глубокая, вода со всех сторон рвётся в неё, сшибается, встаёт новым валом, который река сносит ниже водяной ямы. Второй вал тоже стоячий, потому что он, как и первый, идёт против хода реки.

      Взлетая на второй вал, ловкие гребцы успели ухватиться за стропы,

      протянутые по днищу лодки. Один из них даже пытается вскочить на днище. Когда лодка падает в следующую водяную яму, это ему удаётся. Третий вал подкинул лодку с седоком и с двумя прицепившимися п опять швырнул вниз. -А перед четвёртым, последним, высоким валом двое оставшихся в воде мигом развернули лодку боком, третий же гребец на днище рванул на себя стропы, сам опрокидываясь. Четвёртый вал помог ему — ударил по лодке снизу, и она перевернулась в нормальное положение.

      Все трое гребцов вскарабкались в лодку, уселись на свои места, подобрали привязанные на верёвках вёсла...

      А из-за следующего поворота уже доносится рокот поджидающего их водосброса...

      Кто эти лодочники-наездники? Кто научил их водной акробатике?

      Они учились не по книгам. Они учились на реках, где валы поменьше. Учились у своих предшественников, когда те брали их по одному на плоты, управляемые опытными спортсменами. Такова преемственность в обучении мастерству покорения рек.

      Конечно, гребцы в лодке не беззащитны. Они хорошо одеты и снаряжены. Они в тёплых шерстяных костюмах, а от воды их защищают тонкие резиновые комбинезоны, как у подводников. Или на них надеты рубашки и колготы «калипсо» из мягкой микропористой резины. Поверх этих костюмов прицеплена защита из пенопласта: плечевые накладки, щитки на бёдрах, наколенники, налокотники, щитки на голенях, которые должны предохранить от ударов о камни, а поверх всего надет спасательный надувной жилет. И, наконец, голова защищена прочным пластмассовым шлемом.

     

      О выборе водного маршрута

      Тут на первых порах новичку не придётся проявлять инициативу. В выборе водного маршрута даже больше ограничений, чем в выборе

      маршрута горного. В горном походе ты ограничен в выборе классифицированных перевалов, но в некоторых районах есть возможность по-своему построить пути подхода к ним.

      Водный маршрут ты получишь полностью разработанным. Его неоднократно проходили до тебя и составили подробное описание реки. Тебе остаётся только внимательно изучить его. Это не очень просто, нужно уметь, читая описание и глядя на карту, представить себе реальную реку и запомнить картину настолько чётко, чтобы потом узнавать её без сомнений. При такой подготовке ты получишь и опыт, и удовольствие от прохождения реки.

      Ты заранее будешь знать о приближении препятствий и сложных мест. Будешь мысленно прикидывать: «А смог бы я сам догадаться, что за следующим поворотом — порог? А по каким признакам на карте и на местности это можно отгадать?».

      Первые самостоятельные походы обычно совершают на байдарках. Но реки выбирают без серьёзных препятствий или обходят их по берегу.

      Первые серьёзные пороги ты, очевидно, пройдёшь стоя на плоту, в составе опытной команды. Будешь самым младшим, а твоими наставниками будут взрослые мастера-плотогоны.

      Этот поход с ними даст тебе право на участие в ещё более сложном. Но опыт плотового сплава не зачтётся тебе при организации байдарочного, потому что техника их разная.

      Новые водные маршруты выбирают только опытные спортсмены. Они долго, тщательно изучают район путешествия: режим подъёма и падения воды, связанный с особенностями климата, мощность реки по её расходу (расход — это количество кубометров воды, протекающее в данном месте реки за секунду).

      Пожалуй, во всех видах спортивного туризма сложные маршруты интереснее простых. Но водные походы обладают забавной особенностью: дело в том, что технически простые

      водные походы по-своему интереснее сложных. Простые сплавы гораздо более похожи на путешествия, в то время как сложные приближаются к чисто спортивным мероприятиям.

      По простой реке можно проплыть на байдарке 120 километров в день, на плоту — около сотни километров. А на сложной реке приходится два дня разведывать по берегу каньон длиной 5 километров и перетаскивать, также по берегу, вещи. Потом преодолеть каньон в предельном напряжении за 15 минут и так устать, что в тот день уже никуда не плыть. Сложную реку гораздо быстрее пройти по берегу с рюкзаком за спиной, чем проплыть. Правда, когда движешься в порогах, скорость огромна, но движешься-то считанные минуты в сутки.

      А на простой реке можно плыть хоть целые сутки подряд и даже по очереди спать на ходу в байдарке. На плоту и того удобнее: половина

      команды дежурит, управляет плотом, ловит с него рыбу, а другая половина спит. И команда быстро проплывает многие сотни километров. Есть в Сибири реки, по которым можно относительно легко покрыть тысячи километров.

     

      С чего начать

      Я думаю, стоит начать с водного спорта. И прежде всего поступить в секцию спортивного плавания. Здесь малый возраст — не помеха, а, наоборот, преимущество. Можно и самому научиться правильно плавать, — но в секции под руководством тренера, регулярно занимаясь в бассейне, — совсем другое дело. Там, где есть бассейн, плаванием можно заниматься и зимой. А летом хорошо бы поступить в детскую парусную секцию. Ты ещё во время учёбы в начальной школе можешь самостоятельно управлять парусным судном, маленьким, но самым настоящим. Есть специальные детские спортивные яхты. Вернее не яхты, а швертботы. В отличие от яхты у швертбота не киль, а шверт — своеобразный выдвижной плоский киль. Есть, конечно, и другие различия. Киль и шверт служат парусному судну для хода поперёк и против ветра, но тяжёлый киль яхты ещё создаёт высокую остойчивость — непереворачиваемость. Что же касается швертбота, то от опрокидывания его удерживает собственным весом команда: рулевой и матросы — живой, перемещающийся балласт. На самых маленьких одноместных швертботах ты одновременно будешь и рулевым, и матросом, и балластом.

      Яхтсмены любят ветер, хорошо понимают его и умеют им пользоваться. Попутный ветер для них — праздник. Под штормовым ветром яхты летят, как катера, все в пене. А лёгкие гоночные швертботы, те вообще глиссируют, чуть касаясь воды, и обгоняют многие моторки. На небольшом спортивном судне, команда которого состоит из рулевого и матроса, паруса иногда развивают тягу, не уступающую тяге мотора мощностью в сто лошадиных сил. Если же такие паруса стоят на лёгком двухкорпусном судне — катамаране, они иногда мчат его вперёд со скоростью 35 — 40 километров в час и даже быстрее. Причём катамараны скользят на одном поплавке, а второй летит по воздуху. Команда висит на этом поднявшемся в воздух поплавке или даже за бортом, подцепившись беседкой или грудной обвязкой к тросу, привязанному за мачту. Человек висит распрямившись, откинувшись, горизонтально над водой, чтобы катамаран не перевернулся под натиском ветра.

      Ветер гонит катамаран. От него по воде пенистый след. Острым форштевнем и скулами он рассекает волны, вздымая фонтаны брызг, и команда, вся мокрая до нитки, как команда гребцов на плоту в порогах.

      Ты, может быть, думал, что парусный спорт — это что-то тихое, плавное, п команда в отутюженных белых костюмах? Нет, современный парусный спорт напоминает мотоциклетный. Только не треск моторов, а глухие удары волн, шипение воды под днищем, свист ветра в парусных снастях...

      Парусную секцию можно организовать на очень небольшом водоёме (пруд, озерко, водохранилище), даже на реке средней ширины, стоимость детских швертботов («Оптимист», «Кадет») невелика. Покупка их возможна, если организовать секцию в любом Доме пионеров.

      Помнишь, мы говорили о детской секции спортивного скалолазания, как о возможности очень рано приобщиться к горному спорту? Так вот, с парусной секцией дело обстоит точно так же. Опыт управления маленьким спортивным парусным судном позволит тебе потом быстро достичь виртуозности в управлении любым туристским плавсредством на «сложной воде». Но, может быть, ты настолько увлечёшься парусами, что, достигнув определённого возраста, отправишься в туристский поход на яхте — в крейсерское плавание по озёрам-морям Онеге, Ладоге, Каспию, Аралу; или по рекам-гигантам Волге, Оби, Лене... А может быть, тебя ждут и далёкие пути в океане...

      При этом ты не оставишь занятий парусными гонками, так же, как и юный скалолаз, став альпинистом и туристом, может не изменить скалолазанию. И вообще, всё это — виды спорта, сплетённые в один узел, освящённые стремлением вдаль и ввысь. А спортивные гонки — техническая школа путешествий.

      Но всё это будущее. А вот в походы на байдарках ты можешь ходить уже сейчас.

     

      Байдарка

      Байдарка — морское судно, даже океанское. Да, да, не удивляйся — байдарку изобрели гренландские и канадские эскимосы и называют её каяк. На этой длинной, узкой лодке эскимосы плавали вдоль берегов своих морей, а подчас уходили даже на десятки километров между плавающими льдами. Бывало, штормовой ветер угонял льды, и на открывшемся

      водном просторе начинался шторм с крупной волной. Но каяки великолепно выдерживали шторм, потому что с носа и кормы были закрыты водонепроницаемыми палубами, а щели между телом гребца и краями кокпита плотно закрывались фартуком.

      Человек в каяке сидит на дне, коленями упираясь в борта. Он как бы слит с судном и балансирует на волнах, как на острие ножа. А если переворачивается, то не вываливается из каяка. Совершив под водой точно рассчитанный гребок, он встаёт вместе с судном в нормальное положение. Сверху он по пояс мокрый, но в каяк вода не прошла. Такой приём назвали «эскимосским переворотом».

      Волны швыряют каяк, но в опытных руках он непотопляем, как просмолённая бочка.

      Ветер давит на лёгкое судно, не пускает его вперёд. Однако узкий с низкими бортами остроконечный каяк протискивается навстречу ветру, а человек пригибается пониже к передней палубе, которую называют декой. Тогда ветер с остервенением набрасывается на лопатки вёсел, которые по очереди поднимаются вверх. Но гребец перехитрил стихию: лопатки развёрнуты на веретене весла перпендикулярно одна другой, и, когда одна лопатка загребает воду, другая, повёрнутая на ребро, движется вперёд над головой гребца навстречу ветру. И ветер ей не помеха, он только срывает с неё воду и шлейф водяной пыли.

      При движении по льдам эскимосы грузили лёгкие каяки на нарты и везли их на собаках, а когда встречали трещины и разводья, каяки спускали на воду, сцепляли по два и перевозили на них и нарты и собак.

      Эскимосы строили каркас каяка из костей морских животных, а также редких кусков дерева, которые море выбрасывало на их лишённую леса землю. Каркас у каяка состоит из колец и полуколец поперечного набора — шпангоутов. К шпангоутам крепится продольный набор: длинные тонкие стрингеры и более толстые — привальные брусья, идущие по бортам; по днищу проходит ещё более мощный килевой брус, или кильсон. Кильсон, стрингеры и привальные брусья сходятся в носу и корме, где крепятся к форштевню и ахтерштевню, изогнутым по форме носа и кормы. Вот и весь каркас каяка, или, как его называют у байдарки, набор. Осталось туго обтянуть каркас тюленьими кожами — и каяк готов.

      Набор современной байдарки сделан, конечно, не из костей, а из хорошего лёгкого дерева, или из полых дюралюминиевых трубочек, уголков, разных балочек фигурных профилей, или из пластмассы. Обтягивается каркас оболочкой из прорезиненной ткани либо из прочной эластичной пластмассово-матерчатой ткани.

      Современная туристская байдарка разборная. До воды туристы везут мешки со стрингерами, шпангоутами, сиденьями, спинками и прочими частями. Потом всё это соединяется вместе на специальных замках и креплениях. Готовая оболочка свёрнута и также упакована в мешке. Набор имеет специальное устройство для натягивания оболочки. Обычно это кильсон, выполненный в виде рычага на шарнирах. Он раздвигает внутри оболочки кормовую и носовую части набора, и оболочка сильно натягивается. При этом она сжимает весь набор и придаёт ему добавочную прочность.

      У некоторых байдарок (типа «Нептун») оболочка имеет ещё и пневматическое натяжение: камеры в её бортовых частях надуваются воздухом. Пневматические камеры срабатывают в плавании как воздушные мешки непотопляемости: не дают утонуть перевернувшейся и наполнившейся водой байдарке. Они срабатывают и как пневматические амортизаторы, смягчая удары бортов байдарки о камни, стволы затопленных деревьев, края льдин.

      В туристском варианте байдарки бывают двух- и трёхместные. Но в серьёзном плавании по порожистым рекам даже на трёхместных байдарках ходят только вдвоём. Потому что в

      критической обстановке и вдвоём нелегко добиться чёткой, слаженной работы. Не говоря уже о том, что трёхместные байдарки рассчитаны на некрупных людей, да и вещи трёх человек разместить в одном судне трудно.

      Байдаркой можно управлять очень тонко. В опытных руках она превращается в точный механизм. А иногда чувствуешь себя с ней настолько слитно, будто это продолжение собственного тела.

      Принцип управления при помощи вёсел известен всем на примере обычной лодки: надо повернуть налево — гребёшь правым веслом, и наоборот. Это и понятно, ведь при повороте налево правый борт начинает обгонять левый. Мы гребём одним правым веслом, чтобы правый борт двигался быстрее.

      На распашной лодке вёсла закреплены в уключинах, так что регулировать крутизну поворота можно только за счёт силы и частоты гребков. А на байдарке свободное двухлопастное весло держишь в руках. Им можно гребануть дальше от борта, можно ближе, можно погрузить его глубоко или провести у самой поверхности. Да и само направление гребка в твоей власти, что позволяет разнообразить приёмы управления судном.

     

      Кто перевернулся?

      Вот она стоит на реке у берега, на старте, а рядом блестит ребристая поверхность стремительного потока.

      Мне байдарка чем-то напоминает самолёт. Может быть, удлинённой формой, может быть, строением — дюралевые шпангоуты, стрингеры... Садишься на удобное сиденье — низкое кресло пилота; ноги ставишь на педали руля, на приборном щитке укрепляешь компас, карту.

      Поплыли! Уступаю тебе место рулевого. Ты привык рулить на переднем сиденье или на заднем? Сзади лучше видно, как байдарка вписывается в крутой поворот, а спереди

      удобнее разглядывать реку и задавать темп в работе веслом.

      Садишься сзади? Правильно, я тоже так сделал бы: с заднего сиденья можно приподняться, разглядывая реку, можно временно сесть на палубу перед заходом в сложный участок и даже на минуту встать в байдарке. Но, конечно, равновесие... равновесие и осторожность!

      Но стоп! Ты задерживаешь отплытие и спрашиваешь все экипажи: «Спасательные жилеты надеты?! Как следует надуты?».

      Поехали! Мы идём первыми, за нами ещё две байдарки.

      Поток подхватил нас. Потянулись зелёными коридорами берега, нависающие наклонные ели бесшумно пролетают над головой. Мы обгоняем поток. Мелькают дюралевые лопаточки вёсел — «берём» ими воду. Справа, слева, опять справа — руки удобно лежат на веретене вёсел: правая внизу тянет на себя, левая наверху толкает от себя, а середина веретена, висящая в воздухе перед лицом, стоит, как прикованная невидимой уключиной. И всё весло качается и вращается вокруг этой точки, которая движется вместе с байдаркой, вместе с нами вперёд.

      И ещё весло перед каждым гребком вращается вокруг веретена, потому что лопаточки — помнишь, мы уже говорили — развёрнуты на 90°. Одной рукой веретено держишь твёрдо, а в другой оно вращается, как в шарнире. Сложное движение совершает байдарочное весло!

      А за остроконечной кормой, чуть приседающей в такт нашим сильным гребкам, — вытянутый узкий бурун: мы обгоняем поток. Он для нас как движущийся тротуар, по которому мы бежим вперёд.

      Ты поднял руку: «Внимание!» — предупреждаешь задние экипажи.

      Приближаемся к крутому повороту налево. За поворотом что-то шумит. Осторожнее! Прижимаемся к левому выпуклому берегу, выглядываем из-за нависающих кустов.

      Ага, порожек впереди. Вот он, треугольник слива: река переламывается на плавной ступеньке, скользит вниз, а от берегов отделяются водяные гряды усов, стремятся по потоку навстречу друг другу, встречаются, сшибаются и встают холмами стоячих валов. Поток мчится по ним как по ухабистой дороге. А мы сейчас ещё быстрее по потоку и по водяным ухабам...

      Ты осторожно рулишь не по самому центру слива, а чуть в стороне и, не доходя до вершины треугольника, бросаешь байдарку на ус. Перепрыгиваем ус и скользим сбоку от валов по шипящим, растекающимся разводам пены. «Придержите!» — командуешь ты мне. Мы приостанавливаемся в стороне от струи, смотрим, как проходят остальные байдарки. Не перевернулись бы!

      Мы стоим на страховке, готовые быстро подскочить к перевернувшимся, бросить им страховочную верёвку, привязанную у нас к последнему шпангоуту кокпита и к кормовой обвязке. На конце страховочной верёвки поплавок — лёгость. Верёвка лежит у нас на деке. И если мы сами перевернёмся, нашу байдарку будут ловить за эту распустившуюся верёвку с лёгостью на конце.

      Нажимаем на вёсла, следим за камнями, нависающими деревьями, опасными выступами скал.

      И на карту ты внимательно смотришь. Поворачиваешь её, ориентируешь по компасу. Всё время следишь за нашим местоположением, сличая повороты реки с поворотами, нарисованными на карте. Там же, где повороты очень частые и на карте просто волнистая линия, ты следишь за общим направлением участка.

      Ты одновременно и капитан и штурман. А хочешь, я буду штурманом, буду следить за рекой по карте и показывать наше местонахождение по первому твоему требованию? Так тебе будет легче смотреть за рекой, разгадывать её сюрпризы.

      Нужно внимательно следить по карте за нашим продвижением, потому что через десяток километров — порог Разбой. Сложный порог, нам запрещено его проходить. Да и вообще в такие пороги не бросаются с ходу. И на часы ты внимательно смотришь — контроль времени обязателен. Мы можем проскочить эти десять километров минут за сорок. Но уже через полчаса мы движемся с предельной осторожностью.

      Вот и поворот. Там, за той скалой, — порог. А река обманывает: стала смирной, гладкой, приостановилась. И шума впереди никакого. Может, и нет порога? «Давай пристанем!» — командуешь ты.

      Пристаём. И остальные байдарки приткнулись к берегу рядом с нами. Надёжно привязываем суда и все идём по берегу вперёд.

      Тропы нет. Продираемся сквозь заросли, карабкаемся на крутой склон, который обрывается к реке скалой. Подходим к краю. Мощный шум воды наполняет всё вокруг. Вот он, Разбой: взлохмаченная, перекрученная струя воды мчится между камнями, прыгает со ступеней. Может, пройдём его?

      Ты решительно возражаешь. Ты и сам бы не против помериться силами и хитростью с водяной мышеловкой, но маршрутная комиссия запретила. Об этом записано в маршрутной книжке.

      Нет, ты не трусишь, ты даже уверен, что все лодки пройдут благополучно. Но для того ты и руководитель, чтобы сделать не так, как хочется, а как обещал, когда выпускали нас на маршрут.

      Отважный лётчик-испытатель Марк Галлай сказал, что самая высшая смелость в том, чтобы не уступить задирам — не испугаться проявить «несмелость».

      Выдержать характер нелегко: ведь вместо гордого победного броска придётся взвалить байдарки на плечи и тащить их через заросли и в гору — одну байдарку вчетвером. Потом возвращаться за второй, третьей... А двое свободных перетащат в рюкзаках выгруженные из байдарок вещи.

      Такой случай у нас предусмотрен: вещи упакованы в клеёнчатые мешки, длиной 75 — 80 и диаметром 15 — 18 сантиметров. В одном мешке личные вещи, в другом — спальные мешки, в третьем — палатка, продукты, аптечка, ремонтный набор. В отдельном мешке продукты на сегодняшний день.

      В байдарке все мешки обязательно привязываются: часть — под палубами по борту к стрингерам, часть — в «трюме» в самом носу байдарки. Этот острый «трюм» называется форпиком. А на корме — ахтерпик. В форпик и ахтерпик можно без всяких мешков заложить консервные банки: они ведь не промокнут. Но чтобы они не вывалились при перевороте, форпик и ахтерпик нужно плотно заткнуть клеёнчатыми мешками.

      Крепление мешков можно упростить и ускорить, если заменить верёвочки и тесёмки резиновыми кольцами, нарезанными из автомобильных камер, а кольца надеть на стрингеры и привальные брусья ещё при сборке байдарки.

      Часть мешков-колбас можно прицепить под палубами по борту, но основное количество вещей и самые тяжёлые плотно разместить в ахтерпике. Форпик загружается меньше. Во-первых, потому, что в нём помещаются ноги сидящего впереди, а им должно быть свободно, чтобы они не затекали и чтобы можно было легко выскочить из судна при перевороте.

      Во-вторых, походная байдарка должна иметь небольшой диферент (наклон) на корму: корма должна сидеть в воде ниже, чтобы нос легче всходил на волну, не зарывался в неё.

      Отдельно в байдарке крепятся кастрюли, топоры в чехлах, палаточные стойки, костровое оборудование.

      Клеёнчатые мешки должны быть непромокаемыми. Их нужно аккуратно сшить на машинке, швы хорошо проклеить резиновым клеем, прогладить горячим утюгом через тонкий лист бумаги, потом опять проклеить.

      Набивать мешки вещами надо не доверху, оставляя 15 — 20 сантиметров свободного места. Верх складывается в продольную гармошку, туго завязывается тесьмой, потом перегибается, ещё раз туго завязывается, снова перегибается и в третий раз завязывается.

      Сами мешки забиты вещами не туго, а между вещами и затяжкой оставлен воздух. Если байдарка перевернётся, вода хлынет внутрь и охладит мешки. До этого пекло солнце, под палубами байдарки было жарко, и воздух в мешках нагрелся. Вода быстро охладит его, воздух сожмётся, клеёнка прижмётся к вещам. Если же в мешке не будет запаса воздуха, там создастся разрежение. Мешок начнёт засасывать воду через мельчайшие отверстия. А ты будешь удивляться: так плотно завязал, но вода проникла.

      Клеёнчатые мешки не только сохраняют вещи сухими, но и являются воздушными мешками непотопляемости.

      Каждый из них имеет хороший запас плавучести, потому что, наполненный сравнительно лёгкими вещами, весит меньше, чем если бы был наполнен водой. Разница в весе и есть подъёмная сила плавучести, по закону Архимеда.

      Но одних воздушных мешков мало. Для полной непотопляемости загруженной по-походному двухместной байдарки нужна подъёмная сила около 100 килограммов. Поэтому приходится занимать последние самые узкие отсеки форпика и ахтер-пика сильно раздутыми волейбольными или баскетбольными камерами. По четыре камеры на каждую байдарку. Иначе утопишь её.

      При разгрузке байдарки для обноса порога вынимают почти все вещи. Оставляют только лёгкие мелочи. Клеёнчатые мешки укладывают стоймя в большие рюкзаки (в байдарочном походе нужны большие рюкзаки) и ещё сверху горизонтально, под клапан.

      При обносе байдарку стараются подвести по воде как можно ближе к порогу. Но бывает, подведёшь её поближе, а «гулять» с нею на плечах по зарослям приходится дальше или лезть по очень крутому склону в гору. Поэтому не ленись как следует разведать путь обноса — сэкономишь и время и силы.

      А может быть, удастся провести байдарку у берега по мелкой воде между камнями. Но только нужно разведать, у какого берега идёт основная струя, и проводить у противоположного. Но если подошли слишком близко к порогу, то переплывать на другой берег опасно: может затянуть в порог. В этом случае надо вернуть байдарки вверх по реке на верёвках.

      Верёвка должна быть длинной, 50 — 70 метров, и прочной. Подходит капроновый шнур диаметром 3 — 4 миллиметра, ещё надёжнее длинный репшнур.

      Разработаны различные способы проводки байдарок. Можно их вести по одной, причём один человек тащит верёвку по берегу, а другой сидит в байдарке и правит веслом и рулём. Можно сцепить три байдарки, тогда на передней сидит рулевой, а остальные на полуметровых сцепках идут пустые. Буксируют байдарочный поезд за бечеву пять человек.

      При буксировке часто мешают береговые кусты и высокие камни. Поэтому на байдарке ставят мачту и зацепляют верёвку повыше.

      При проводке вниз по течению через непроходимый порог с байдарок снимают рули, по возможности груз и спускают их по одной на верёвке кормой вперёд. Все шестеро проводят одну байдарку. Надо приготовить длинные шесты на случай, если потребуется отпихнуть судно от берега. Нужно быть очень внимательным, потому что даже слабый поток мигом прижмёт байдарку бортом к камню, перевернёт и разломает.

      Можно поставить на байдарку лёгкий моторчик. Он устанавливается на борту и называется мотор-весло. Один такой моторчик может тащить две-три байдарки быстрее, чем на вёслах.

      Если сцепить две байдарки рядом, получится устойчивый катамаран, и путешественники смогут отдохнуть. А расцепиться перед перекатом или порожком — дело нескольких секунд. На таком катамаране можно сделать настил, поставить палатку, как на плоту. Но в отличие от такого плота байдарочный катамаран может быстро двигаться и под парусом и при помощи вёсел. Конечно, постоянный катамаран имеет смысл только на спокойных равнинных реках и на озёрах.

     

      Парус на байдарке

      На байдарке интересно ходить под парусом. Оснащая байдарку парусом, некоторые просто копируют парусное вооружение яхты, уменьшив лишь его в размерах. Но из этого ничего не получается, потому что у байдарки совсем иной корпус. Он не может идти с сильным креном — сразу возникает слишком большое сопротивление и скорость пропадает. Его трудно откренивать — ведь он не жёсткий. Для байдарки нужно конструировать специальное парусное вооружение. Вот один из вариантов.

      Нижний конец мачты — шпор — входит в специальное отверстие в кильсоне — степс. Выше мачта проходит в отверстие в палубе, которое называется пятнерсом. У байдарки пятнерс выполнен в виде проушины, закреплённой на переднем шпангоуте кокпита.

      Нужно поменять местами передний шпангоут кокпита и задний (обычно они одинаковы по размерам). Теперь мачту можно поставить сзади кокпита, за спиной у заднего гребца. Чтобы шпор попал в степс кильсона, надо этот самый степс, выполненный в виде пластинки с отверстием, перенести с передней части кильсона на заднюю. У некоторых байда-

      рок передняя и задняя половины кильсона полностью симметричны. Тогда их тоже можно поменять местами, ничего не переделывая.

      Итак, мачта установлена сзади. И сразу видно преимущество такой компановки: задний гребец откренивает прямо у мачты, и байдарка скручиваться не будет. Он даже может рукой взяться за мачту.

      А как быть с парусами?

      Мы поднимем один большой стаксель — треугольный передний парус. Но это не просто стаксель. На курсах галфвинд (ветер сбоку), бейдевинд (ветер под углом спереди) он будет работать как стаксель, а .на курсе фордевинд (ветер попутный) — как спинакер. Спинакер — грушевидной формы пузатый передний парус, его поднимают на гоночных яхтах в попутный ветер.

      Но как превратить треугольный стаксель в грушевидный спинакер? Наш спинакер по форме скорее близок к ромбу. По его диагонали будет пришит штаг — трос, идущий от верхней части мачты к самому носу судна.

      Для галфвинда и бейдевинда спинакер перегнётся пополам на штаге и превратится в треугольный стаксель. А на попутном курсе — фордевинде мы раздёрнем сложенный стаксель в разные стороны, он надуется ветром, превратится в спинакер. И помчит нас вперёд. Но не только вперёд. Наш спинакер будет наклонным, ветер будет задувать в него снизу, и парус выгнется пузом вверх. Он захочет поднять байдарку в воздух, оторвать её от воды. Для эТЪго у него силы не хватит, но нос байдарки он приподнимет. Тогда байдарка, обгоняя волны, будет легко перескакивать через них, скользя на одной корме. При свежем ветре мы выйдем на глиссирование и помчимся со скоростью катера.

      Вот что даёт спинакер. А грот — яхтенный парус, который частенько копируют байдарочники, топил бы нос байдарки.

      Наш парус хорош ещё и тем, что практически не мешает работать вёслами. Если ветер упал, или, наоборот, стал слишком сильным, или задул «в лоб», убрать парус — минутное дело: отпусти штаг, и парус упадёт в кокпит. Штаг проходит на самой верхушке мачты (топ мачты) в кольцо, идёт вниз (теперь уже называясь стаксель-фалом) и закрепляется на кильсоне или на шпангоуте одинарным бантиком (шлюпочный узел). Дёрнешь этот узел за хвостик, и он сразу развяжется. А другой конец штага проходит в носовой рым (кольцо) и тоже идёт в кокпит. Только теперь он никак не называется, потому что такой снасти ни на кораблях, ни на яхтах нет.

      Я советую тебе поставить мачту не длиннее 2 метров. Тогда площадь стакселя будет около 3,5 квадратного метра. С таким хорошо сшитым стакселем ты можешь научиться уверенно ходить в галфвинд и даже немножко в бейдевинд. А на попутных курсах, раздёрнув стаксель в спинакер, помчишься вперёд.

      Спинакеры делают из лёгкого парашютного шёлка — ведь спинакер должен лететь. А стаксель получится из двойного парашютного шёлка и будет хорошо «держать ветер».

     

      Теперь о безопасности парусных плаваний на байдарке.

      Во-первых, необходимо иметь спасательные жилеты.

      Во-вторых, на больших водоёмах нужно сцеплять две байдарки рядом, превращая их в катамаран.

      В-третьих, парусную байдарку надо оборудовать дополнительным рангоутом. Это рея, но укреплённая не на мачте, а на комингсах кокпита у пятнерса мачты. К рее (будем её так условно называть) идут ванты — боковые оттяжки мачты. На ней же укреплены кольца, выполняющие роль кип для проводки стаксель-шкотов (смотри рисунок). На концах реи надо укрепить поплавки, или, как их называют полинезийские мореходы, аутригеры. Аутригеры склеивают из лёгкого пенопласта в виде цилиндрических бочек, слегка заострённых на концах. Диаметр их 30, а длина 40 сантиметров. Это довольно громоздкие поплавки, но при погружении каждого из них в воду создаётся подъёмная сила примерно 25 килограммов, и она не даст байдарке перевернуться.

      Рея с аутригерами будет мешать заднему гребцу работать вёслами, поэтому она должна быть на удобных крючках, быстро сниматься и крепиться к мачте, причём ванты отцеплять не потребуется.

      И, наконец, последнее очень важное правило: никогда не нужно ходить на одной байдарке. Всегда должны идти вместе хотя бы две байдарки. Если вторая не оборудована парусом, то можно тащить её на буксире, а команда будет помогать вёслами.

      Походы по рекам чаще всего совершают на байдарках, резиновых лодках и разного вида плотах. Но нередко отправляются в путь на деревянных лодках и шлюпках. Шлюпки бывают разной величины, в зависимости от количества вёсел и числа мест. Конструкция их подчиняется чётко разработанным правилам, обеспечивающим безопасность. Туристы ходят в походы на шлюпках, но в магазине шлюпку не купишь, да и как доставить её на реку. Тут много сложностей.

      Лодки бывают самые разнообразные, часто кустарной постройки. Во многих районах местные жители строят лодки, удобные для плавания по их рекам и требующие особого навыка. Например, «ветка». Я пробовал её на притоках Колымы. Это лодчонка из трёх досок: две бортовые и третья — днище. Она похожа на байдарку, но гораздо менее остойчива. Для плавания на ней нужно большое искусство, и она вряд ли годится для похода. Иногда местные жители строят большие лодки, но тоже недостаточно остойчивые. В общем, к кустарным лодкам нужно относиться с осторожностью.

      И другие...

      На этом я заканчиваю разговор о технически сложных видах спортивных туристских походов. Но перечислены в этой книге не все. Есть, например, спелеологический, или пещерный, туризм — со своими категориями сложности н правилами. Спелеологи совершают подземные путешествия по карстовым пещерам, которые вымывает вода в растворимых горных породах и которые тянутся иногда на десятки километров, с пропастями и провалами глубиной в сотни метров. Зачастую это сложный альпинизм под землёй, иногда — подводный спорт, потому что отдельные участки пещер бывают затоплены. Снаряжение спелеологов отличается от альпинистского. Есть у них, например, длинные верёвочные (или тросовые) лестницы — спелеологи в отличие от альпинистов стартуют не снизу вверх, а сверху вниз. А подводное снаряжение спелеолога должно быть приспособлено для прохождения узких затопленных водой каменных лабиринтов. Это очень сложный вид туризма, и тебе ещё рано им заниматься. Но в будущем, если не слишком боишься тесноты, темноты, глубины, то, конечно, и под землю спустишься.

      Есть механизированные виды путешествий — автомобильные и мотоциклетные. Тоже увлекательно и спортивно: только пока не исполнится тебе 18 лет, не сможешь получить права на управление автомобилем и мотоциклом.

      А вот велосипедный туризм тебе доступен, но избегай дорог с интенсивным автомобильным движением.